Вязьма

Про катастрофу 33 армии под Вязьмой есть и фильмы, и книги. Есть и масса исторических документов. Тем удивительнее, что в учебниках истории этот позорный провал командования Красной Армии практически полностью обойден стороной. Из современных учебников только в одном есть упоминание о вяземской катастрофе ([1.9], с. 220).

Тяжёлые кровопролитные бои шли в районе Ржева и Вязьмы. Прорывавшие немецкую оборону советские части сами оказывались в окружении. Операция оказалась плохо подготовленной. Попав в окружение и не желая сдаваться в плен, застрелился командарм 33-й армии М.Г. Ефремов.

История 33 армии генерал-лейтенанта Михаила Григорьевича Ефремова очень похожа на историю Второй ударной армии Власова, о которой я рассказывал в статье про Ленинград. Тоже отрыв от основных сил при выполнении поставленной задачи. Тоже окружение. Тоже отказ в помощи и отчаянные попытки прорыва назад, когда все стало очевидно. Только случилось это за несколько месяцев до гибели Второй ударной – армия генерала Ефремова прекратила существовать практически в тот момент, когда Власов только был назначен командующим Второй ударной. Похожесть обстановки должна была бы послужить сигналом командованию, но, увы, не послужила.

Про Ржевско-Вяземскую операцию я уже упоминал в статье про Ржев, теперь пришла пора посмотреть, как та же операция развивалась южнее – у Вязьмы.

Для ориентира – современная карта. Ржев на севере. Вязьма от него в ста с небольшим километрах почти строго на юг. На карте нет Гжатска, но здесь все просто. Это родина первого в мире космонавта Юрия Алексеевича Гагарина, и после его трагической гибели в 1968 году город переименовали в Гагарин. А тогда, в середине января 1942 года, на этой территории оборонялись немецкие войска, которые в приказах советского командования именовались можайско-гжатской группировкой. Можайск на карте немного восточнее Гагарина.

14 января 1942 года командующие 5 и 33 армиями Западного фронта получили приказ командующего фронтом (Жукова). 33 армии ставилась следующая задача ([3.26], гл. 3):

…командарму-33, продолжая развивать главный удар в направлении Ваулино, Ельня, в обход Можайск с запада, не позднее исхода 15.1 завершить разгром верейской группы противника и овладеть г. Верея. В дальнейшем наступать в общем направлении Рагозино, ст. Комягино.

За несколько дней до этого 33 армия захватила город Боровск, и теперь от него наступала в сторону Вереи, которую предстояло захватить, после чего двигаться на север, обходя Можайск с запада. В сети есть детальные и подробные схемы этой операции, вот, например, план маневра армии. На следующий день – 15 января – Жуков докладывал Сталину о состоянии дел на фронте, но Верея еще не была взята, поэтому Жуков ограничился лишь следующей фразой ([3.26], гл. 3)

33-я армия в течение дня 15.1 вела бой с противником, оказывающим упорное сопротивление на непосредственных подступах к г. Верея с юга и юго-запада. Результаты боя выясняются.

Верею 33 армия освободила только 19 января после тяжелых боев – город был сильно укреплен оборонявшимися немецкими войсками. Подробно эта эпопея описана в книге С.Е. Михеенкова “Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М.Г. Ефремова. 1941-1942.”, там же полностью приводится разговор между командующим армией Ефремовым и начальником штаба Западного фронта В.Д. Соколовским. По книге он датируется 11 января, но на самом деле состоялся он 15 числа ([2.25], с. 142). Вот интересная выдержка из него.

Ефремов:
…
2. Прошу доложить комфронта тов. Жукову, он, возможно, не знает, что из армии взяты все резервы Ставки, за исключением одного, и вчера еще взяты два артполка, которые очень нужны при наступлении армии при таком сопротивлении противника. Все.
Соколовский:
Взят один артполк, а не два. Об этом командующему известно. Обо всем доложу. До свидания.
Ефремов:
Тов. Соколовский, Вам неверно доложили. Из армии взяты 486-й и 320-й артполки и PC. Как видите, Вам докладывают неверно. Все.
Соколовский:
Взяты: один дивизион PC и взят один артполк.

Это очень характерный диалог, показывающий отношение командования фронта к проблемам наступающей 33 армии. В книге Михеенкова об этом рассказано подробно, здесь же давай отметим вот что. Командарм Ефремов находится в войсках – он видит, что противник защищается очень упорно. Для взятия Вереи нужны силы и время – взял же он ее в конце концов.

В то же время Жуков и Соколовский находятся в штабе фронта, но считают, что знают лучше не только оперативную обстановку, но и состав войск армии. Вот это уже удивительно. Ефремов докладывает, что из его армии изъяты все резервы Ставки и два артиллерийских полка. Соколовский возражает – нет, забрали только один полк и один дивизион, оставшихся сил достаточно.

Сил действительно оказалось достаточно, но надо все-таки понять, кто был прав. Итак, Ефремов называет номера полков – 320 и 486. Проверим, это не слишком сложно. Обратимся к полковым документам ([3.32], с .2):

С 24 октября по 14 января 1942 года полк поддерживал 1-ю Московскую МСД и 222-ю СД… В ночь с 14 на 15 января полк получил приказ о снятии с боевого порядка для погрузки на станции Наро-Фоминск. Полк перебрасывался на Сухиническое направление.

Это цитата из отчета о боевых действиях 486 пушечного артиллерийского полка. Все верно – до 14 января он участвовал в совместных боевых действиях с дивизиями 33 армии, а в ночь на 15 января получил приказ о передсилокации на другое направление. Напомню (см. выше) – в тот же самый день, 14 января командующему 33 армией была поставлена задача взять Верею.

А что с 320 полком? Все ровно то же самое с точностью до нескольких часов. До 14 января полк сражался совместно с войсками 33 армии, но в день наступления на Верею он переходит в подчинение соседа – в 43 армию ([3.33], с .12):

14 января полк перешел вновь в подчинение 43 армии и 15 января прибыл в район г. Медынь…

Справедливости ради, следует отметить, что 320 Краснознаменный пушечный артиллерийский полк Резерва Главного Командования находился в 33 армии не полностью – отсутствовал его второй дивизион. Но первый и третий дивизоны, а также разведдивизион полка до 14 января находились в распоряжении 33 армии.

А теперь представь себя на месте генерала Ефремова. Командование ставит задачу овладеть Вереей, которая хорошо защищена. Уверен, он рассчитывал в будущей операции на максимальное использование артиллерии, в первую очередь – гаубичной. Но перед началом операции командование забирает из твоей армии два артиллерйских полка и приходится срочно придумывать новый план. Да, как видишь, Ефремов совершенно точно докладывал обстановку, а начальник штаба фронта, будущий Маршал СССР В.Д. Соколовский обстановки не знал, но Ефремову не верил, более того – на следующий же день начал допытываться, почему до сих пор не выполнен приказ Жукова.

Приказ был выполнен рано утром 19 января ценой больших потерь – более двух тысяч солдат были убиты или ранены, но еще 17 января, то есть, в разгар боев за Верею, из штаба фронта поступил новый приказ номер 605Ш ([3.34]).

ПРИКАЗ ВОЕННОГО СОВЕТА ЗАПАДНОГО ФРОНТА КОМАНДУЮЩЕМУ
33-й АРМИЕЙ НА НАСТУПЛЕНИЕ С ЦЕЛЬЮ ВЫХОДА В ТЫЛ
ВЯЗЕМСКОЙ ГРУППИРОВКИ ПРОТИВНИКА

17 января 1942 г. 03.20

1. 5 армия атакует Можайск и овладевает им без вашей помощи. Движение 33 армии на Ельню, как запоздавшее, отменяется.
2. 43 армия (194 сд), не встречая особого сопротивления противника, овладела Износки, Кошняки и наступает на Юхнов.
3. Создалась очень благоприятная обстановка для быстрого выдвижения 33 армии в район Вязьмы в тыл вяземской группировки противника.

Приказываю:
Одновременно с ликвидацией противника в Верея главные силы армии с утра 17.1.42 форсированным маршем выводить в район Дубна, Замыцкое, имея дальнейшей задачей, в зависимости от обстановки, удар на Вязьму или обход его с юго-запада. Передовыми частями в район Дубна, Замыцкое выйти не позднее 19.1.42, главными силами — 20.1.42.

…

Жуков
Соколовский
Хохлов

Когда тебе кто-нибудь начнет рассказывать байки про гениальные решения Жукова, напомни этому рассказчику о Приказе №605Ш – пусть на этом примере объяснит, зачем Жуков отправил на смерть почти всю 33 армию. Разберемся с приказом подробнее.

Во-первых, сразу понятно, что отводить главные силы армии от еще не взятого города опасно. Армия уйдет вперед, а в ее тылу останется недобитый противник, который просто так сидеть не будет. Уничтожить же его некими “второстепенными” силами той же армии невозможно, поскольку их нет. Ефремов понимал обстановку намного лучше Жукова и Соколовского, но приказ нужно было выполнять. Генерал немного схитрил – он отдал войскам боевое распоряжение, которое повторяло требования приказа Жукова. А на следующий день вечером, когда стало понятно, что Верею возьмут, распоряжение было уточнено приказом.

Второй момент – реальность приказа Жукова. Между Вереей, где находились части армии, и деревней Замыцкое, где им следовало через два дня оказаться – 80 километров. На машине по хорошей дороге можно добраться за час… А пешком по зимнему бездорожью, да еще и с поклажей (и не надо забывать, что армейское хозяйство велико – тут и кухни, и госпитали, и склады, и ремонтные мастерские, да и ту же артиллерию надо как-то передвигать, горючее для танков и автомобилей вовремя подавать) можно и за неделю не управиться.

Кроме того, некоторые части 33 армии были вынуждены остаться в Верее для пополнения личным составом. Так армия разделилась на две группировки: Восточную, которая отстала от основных сил, и Западную, которая начала движение в сторону Вязьмы.

21 января Жуков разговаривает с Ефремовым по телефону ([3.26], гл. 3), Ефремов докладывает обстановку и называет места сосредоточения дивизий 33 армии.

1. 93 сд, находясь Шумово, Дряблово, с наступлением темноты выходит в район сосредоточения Темкино.
2. 113 сд и 338 сд на рубеже р. Шаня.
3. 222 сд с 17.30 ведет бой в районе Юрлово, за Юрлово и южнее. 222 сд перед собой имеет усиленный батальон противника 479 пп 258 пд.
4. Понимаю все значение нашего выхода в указанный Вами район – все для этого делаю.
5. Все тормозит транспорт. Радиостанции и те отстали от командира дивизии. День и ночь расчищаем дороги.

93 дивизия почти добралась до рубежа, 113 и 338 дивизии где-то в 60 километрах позади, 222 дивизия ведет бои с противником, пройдя всего 20 километров от Вереи. Силы 33 армии растянулись почти на 100 километров, передвижению мешает погода, бездорожье и противник. Жуков, тем не менее, гонит армию Ефремова вперед, приказывает высвободить 222 дивизию и отправить поскорее вдогонку, а всем остальным “двигаться, как можно быстрее”, “…и быть готовым, не останавливаясь, к выходу в район западнее Вязьма”. Фраза, которой Жуков закончил разговор с командармом-33, вошла во все книги:

Будьте здоровы. Нажимайте. Можете отличиться на этом как никогда.

Что ж за пожар-то такой случился? А все, оказывается, просто. В построении немецких войск в районе Вязьмы советское командование углядело слабину – не слишком широкий корридор, который был слабо защищен. Севернее этого корридора сформировалась можайско-гжатская группировка, в состав которой входили девятая полевая и четвертая танковая армии группы армий “Центр”. Наступление войск Западного и Калининского фронтов “сплющило” группировку немцев, в результате образовался Ржевский выступ, который и был целью операции.

Южнее корридора находились четвертая полевая и вторая танковая армии группы армий “Центр”. Идея прорыва заключалась в том, чтобы в районе Вязьмы рассечь группу армий “Центр” надвое, а затем окружить и уничтожить северную группировку в Ржевском выступе. Вот так – игра шла по-крупному. При удачном раскладе в окружение попадали две немецкие армии. По большому счету, предполагалась операция, своими масштабами сравнимая со Сталинградским окружением армий Паулюса в 1943 году. Если бы у Жукова все получилось, война могла закончиться гораздо раньше. В российской Википедии есть отличная карта (правда, почему-то на английском языке), которая дает полное представление о сложившейся обстановке и планах обоих сторон. Вон он – Ржевский выступ, отчетливо выделяется на фоне окружающего его серого пространства. Это войска Красной Армии, которые уже окружили выступ с трех сторон. Оставалось взять Вязьму, и конец двух немецких армий был бы предрешен.

Вот ради этой цели Жуков и гнал армию Ефремова вперед, хотя с севера, запада и юга ее окружали вражеские войска, а части армии растянулись от Можайска до Вязьмы. Дивизии Западной группировки 33 армии, проделав стокилометровый марш, наконец, вышли на указанные рубежи. До Вязьмы оставалось всего километров пять.

На бумаге все выглядело красиво, но на деле ресурсов для такой операции было недостаточно. Западный фронт шел вперед с ходу, без отдыха. Фактически, с момента начала контрнаступления под Москвой войска еще толком не имели передышки, а 33 армия вообще вела постоянные бои уже целый месяц, но обещаного Жуковым пополнения так и не получила.

А кроме того произошло то, чего не могло не произойти. Будучи опытным полководцем, который, к тому же, в отличие от Жукова, имел хорошее военное образование, Ефремов понимал, что его армии угрожает окружение. По сути, прорыв к Вязьме был маршем армии в мышеловку. Противнику надо было решить две задачи – отстоять Вязьму и перерезать путь, по которому ефремовцы продвигались вперед, чтобы армия попала в тяжелое положение.

30 января 1942 года Ефремов, который в этот момент занимался как раз обеспечением тыла армии, в очередной раз сообщил в штаб фронта о своих опасениях и о том, что его армия так до сих пор и не получила пополнения. Жуков проигнорировал доклад Ефремова и приказал ему лично выехать в передовые дивизии, чтобы на месте руководить штурмом Вязьмы.

1 февраля 1942 года приказом Ставки Жуков был назначен главнокомандующим Западным направлением, в его подчинении оказались сразу два фронта – Западный и Калининский. Одной из задач, поставленных Ставкой было ([3.27], т. 16(5-2), с. 79)

…наряду с задачей за­нятия г. Вязьма… окружение и пленение ржевско-сычевской группы противника или в случае отказа сдаться – истребление этой группы.

Дальнейшие события в деталях расписывать не буду – все подробности есть в уже упоминавшейся книге С.Е. Михеенкова ([2.25]) “Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М.Г. Ефремова. 1941-1942”, включая и документы, упоминавшиеся выше. О том, как Ефремов безуспешно пытался доказать Жукову и Сталину, что армию надо выводить, о том, как в итоге обессиленая армия прорывалась из окружения, о последнем бое Ефремова – обо всем этом написано и рассказано.

А ведь кроме 33 армии к Вязьме так же стремился 1 гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта П.А. Белова. Кроме этого, в районе Вязьмы был выброшен воздушный десант в составе 4 воздушно-десантного корпуса под командованием генерал-майора А.Ф. Левашева.

Но ни Белову, ни Ефремову, ни Левашеву взять Вязьму не удалось. У десантников дела не заладились с самого начала – высадку десанта произвели из рук вон плохо, в результате части корпуса оказались разбросаны по большой территории. Часть десанта сразу попала в руки немцев и погибла, 8 воздушно-десантная бригада оказалась в окружении и тоже понесла серьезные потери. Остальным повезло больше, но эффект от десантной операции оказался практически нулевым. В итоге оставшиеся десантники присоединились к кавалерийскому корпусу Белова и дальше вели боевые действия совместно.

А вот объединить войска Белова и Ефремова не дал Жуков. По какой причине он это сделал – неизвестно. Павел Алексеевич Белов, в отличие от Ефремова и Левашова, войну пережил и даже оставил воспоминания ([2.26], с. 206):

За десять суток мы почти полностью израсходовали боеприпасы. Командование Западного фронта обещало снабжать нас снарядами и патронами через 33-ю армию генерала Ефремова, но выполнить это обещание было попросту невозможно. Войска 33-й армии находились в таком же положении, как и мы.

Мы с генерал-лейтенантом Ефремовым регулярно обменивались информацией по радио и считали, что нам целесообразно создать общий фронт, сомкнув фланги. В этом случае мы смогли бы свободнее маневрировать имевшимися у нас силами. Но и соединиться нам не было разрешено. Штаб фронта дал мне странное указание: «Локтевая связь с пехотой (имелась в виду 33-я армия) вам не нужна». Однако я считаю, что объединиться все-таки стоило. Распыление сил, находившихся в тылу врага, стало потом одной из причин гибели всей ударной группировки 33-й армии и ее командующего.

Читаешь воспоминания, военные и исторические документы, исследования историков и просто диву даешься… Возникает единственный вопрос – а на что вообще рассчитывал Жуков? Как он планировал эту операцию? 33 армия прорвалась глубоко в тыл врага, но часть артиллерии у нее Жуков отобрал еще в районе Вереи, пополнение так и не дал, да и снабжать армию становится все сложнее. Десант высадили, но он тут же попал в окружение. Кавалерийский корпус наступает, но у него закончились боеприпасы, а как их пополнить Жуков подумать не удосужился. Ему бы все наступать, а где силы для этого взять – как будто и не его вопрос.

Нет никаких сомнений: Жуков гнал армию Ефремова вперед, играя ва-банк и рассчитывая на фактор внезапности, но проиграл. Он имел шанс – немецкие генералы были в растерянности после поражений под Москвой, да и войска были изрядно потрепаны. Гитлер даже был вынужден сменить командующих армиями и срочно начать переброску резервов из Европы. Спланируй Жуков и его штаб операцию более грамотно, обеспечь наступающие армии всем необходимым, позволь командующим координировать свои действия по месту – все могло бы быть иначе.

А так – Красная Армия под Вязьмой действовала хаотически, без единого плана и взаимодействия, чем очень сильно облегчила оборону немцам и позволила им продержаться до подхода подкрепления. Это-то и привело к катастрофе. Используя свежие силы, генералы Вальтер Модель, новый командующий 9 армией группы армий “Центр”, и Рихард Руофф, новый командующий 4 танковой армией, сумели организовать оборону на ржевско-вяземском рубеже, которую советские войска пробить уже не смогли.

Кроме того, корпус Белова был отброшен от Вязьмы на 20 километров, а пути снабжения 33 армии перерезаны. Западная группировка армии попала в окружение. Естественно, командование фронта и слышать не хотело ни о каком отступлении. Весь февраль 33 армия героически удерживала занятые рубежи, хотя ситуация с каждым днем становилась все хуже. Только в марте и до Жукова, и до Ставки, наконец, дошло, что 33 армия находится в очень рискованном положении, но было уже поздно.

Для прорыва кольца окружения были задействованы значительные силы. 17 марта Ставка приказывает ([2.27], т. 16 (5-2), с. 133):

Для разгрома противника, перехватившего тылы 1-го гв. кавкорпуса, 33-й армии Ефремова и 4-го воздушно-десантного корпуса, во взаимодействии с наземными войсками 43, 49 и 50-й армий… создать ударную авиационную группу № 4 Ставки Верховного Главнокомандования в составе двух полков ЛаГГов из резерва Ставки, 198-го полка Ил-2 резерва Ставки, работающего в данный момент на Запфронте, 62-го полка Ил-2 Запфронта и 20 самолетов ДБА от авиации тов. Голованова.

Через три дня следует еще одна директива ([2.27], т. 16 (5-2), с. 137):

Ближайшая задача фронтов:
а) Западного фронта – общими усилиями 43-й и 49-й армий и 50-й армии, усиленной из резерва Верховного Главнокомандования пятью стрелковыми дивизиями и двумя танковыми бригадами, не позднее 27 марта очистить от противника пути подвоза 33-й армии и группы Белова, соединиться с ними и в дальнейшем уничтожить группу противника в районе Рыляки, Милятино, Вязьма…

Как нетрудно догадаться, эти усилия успеха не имели и в середине апреля Западная группировка 33 армии окончательно перестала существовать. Из окружения удалось вырваться немногим, сам командарм, как и написано в учебнике истории, предпочел смерть плену и, будучи тяжело раненым, застрелился.

Летом 1942 года в Оперативном управлении Генерального Штаба РККА был подготовлен подробный доклад “Операция 33 и 43 армий на вяземском направлении” ([3.35]). Самая интересная часть в этом докладе – выводы, приведу только несколько цитат.

Оперативный замысел операции… не соответствовал наличию сил и средств, выделенных для этой цели Западным фронтом…
Западный фронт погнался преждевременно за большими целями… не имея для этого достаточных сил и средств. Действия Западного фронта уподобились действию растопыренными пальцами.
…
Каждая армия имела свою ударную группировку, которая действовала на своем направлении без тесной увязки с соседями.
…
Силы и средства были почти равномерно распределены по всему огромному фронту. Громкие приказы, которые отдавал командующий Западным фронтом, были невыполнимы. Ни один приказ за всю операцию вовремя не был выполнен войсками. Они оставались голой ненужной бумагой, которая не отражала действительного положения войск и не представляли собой ценного оперативного документа. А та торопливость, которую проявляло командование Западным фронтом, передавалась в войска и приносила большой вред делу.
Операции начинались неподготовленными, без тесного взаимодействия родов войск, части вводились в бой пачками, по частям, срывали всякую внезапность, лишь бы скорей начать операцию, без анализа дальнейшей ее судьбы.
…
Западная группировка 33-й армии честно и доблестно дралась до конца своего существования…
Когда противник расколол западную группировку 33-й армии на части и вышел на восточный берег р. Угра, с одной стороны, безрезультатность боев 43-й и 49-й армий по прорыву обороны – с другой, то была ясна судьба западной группировки… Но командующий Западным фронтом и здесь не решился в последний раз для спасения западной группировки дать такие указания, которые бы соответствовали действительной обстановке. Вместо этого, он отдает заведомо невыполнимый приказ пробиться западной группировке на восток, а 43-й и 49-й армиям за один день прорвать на всю глубину оборону противника.

Напоминаю: командующим Западным фронтом был будущий “маршал Победы” Георгий Константинович Жуков. Забегая вперед, скажу, что до самого конца войны стиль Жукова ничуть не поменялся, и это была далеко не последняя бездарно проваленная им операция.