Ленинград

Освобождение города Ленина от вражеской блокады было одной из главнейших задач с самого момента начала контрнаступления под Москвой. Собственно, поэтому, как только удалось отбросить немцев от столицы, командование не дало войскам никакой передышки, а приказало сразу наступать. Увы, но ни в 1942 году, ни даже в 1943 полностью снять блокаду не удалось. Днем окончания блокады считается 27 января 1944 года – ужасно далеко по времени от контрнаступления под Москвой, хотя разорвать кольцо блокады и более-менее нормализовать поставки продовольствия получилось еще в январе 1943 года.

А попытки прорваться к Ленинграду начались еще на год раньше – в январе 1942 года, и одной из самых известных (и самых печальных) неудач является Любаньская операция, закончившаяся гибелью Второй ударной армии под командованием генерал-лейтенанта Андрея Андреевича Власова.

В СССР эта фамилия была известна, но и сам Власов, и Вторая ударная армия были советскими властями заклеймены как предатели – дикая несправедливость. Пусть, там и были предатели, но не все же сто тысяч бойцов армии! Солдаты умирали, выполняя приказы, но вместо наград все поголовно получили ярлыки предателей. Более того, даже поиск и захоронение останков солдат Второй ударной, погибших в новгородских болотах, в советские годы всячески тормозились. Почему? Чтобы лишний раз не ворошить неприятную тему.

Эту бы несправедливость исправить в современных учебниках, но нет – про Власова там есть стандартные слова о сотрудничестве с немцами, а про самих бойцов Второй ударной – тишина. Власов командовал армией два месяца, в течение которых она даже боевых действий, по сути дела, не вела. А до этого она три с половиной месяца с боями прорывалась в тыл гитлеровцев под командованием совсем другого генерала, так почему вспоминают только Власова?

Пролистаем быстренько самые свежие учебники… Увы, только в одном из них ([1.9], с. 220) есть хоть что-то про катастрофу Второй ударной. И на том спасибо.

Зимой — весной 1942 г. Ленинградский и Волховский фронты попытались прорвать блокаду Ленинграда (Любаньская операция). Оба фронта должны были соединиться в районе посёлка Любань. Главная роль отводилась 2-й ударной армии Волховского фронта. Она прорвала немецкую оборону, но завязла в болотах, не получая необходимых пополнений, боеприпасов и продовольствия. В мае армия попала в окружение, а в конце июня прекратила своё существование. Потери составили около 100 тыс. человек.

Учебник пишет, что в окружение армия попала в мае… Это не совсем так. Точнее, совсем не так – в мае ловушка захлопнулась окончательно, но в первый раз еще вполне боеспособная армия попала в окружение в середине марта.

Документов по теме разгрома Второй ударной тьма. Есть на русском языке, есть на немецком. Есть рассекреченные, есть никогда не бывшие секретными, есть воспоминания маршалов, есть воспоминания выживших рядовых. Есть исследования, есть протоколы допросов бойцов Второй ударной, есть протоколы допросов власовцев, включая и самого Власова.

По этой теме написаны книги и сняты фильмы, так что всю историю довольно легко восстановить. Любаньская операция датируется по-разному, но началась она в первые дни 1942 года (директива о наступлении подписана 31 декабря 1941 года, наступление началось 13 января). Мы же отсчет дней этой истории начнем с 26 февраля 1942 года, когда командующему войсками Волховского фронта генералу армии Кириллу Афанасьевичу Мерецкову из Ставки ВГК поступила директива № 170126 ([3.27], т. 16 (5-2), с. 116):

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 170126
КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ВОЛХОВСКОГО ФРОНТА О РАЗГРОМЕ ЛЮБАНЬ-ЧУДОВСКОЙ ГРУППИРОВКИ ПРОТИВНИКА

26 февраля 1942 г. 02 ч 30 мин

Ставка Верховного Главнокомандования не возражает против предлагае­мого вами усиления любанской и чудовской группировок 2-й ударной и 59-й армий.
Ставка в то же время категорически требует от вас ни в коем случае не прекращать наступательных действий 2-й ударной и 59-й армий на любанском и чудовском направлениях в ожидании их усиления, а, наоборот, потребовать от них до 1.03 выйти на жел[езную] дорогу Любань—Чудово, с тем чтобы после их усиления и не позднее 5 марта полностью ликвидировать любань-чудовскую группировку противника.

Ставка Верховного Главнокомандования
И. СТАЛИН
Б. ШАПОШНИКОВ

Примерно за месяц до этого войска Волховского фронта, в который входила и Вторая ударная, в ходе начальной стадии Любаньской операции прорвали оборону немцев у поселка Мясной Бор (он на карте внизу) и сумели вклиниться в их оборону. Развить успех не удалось, хотя директивы Ставки постоянно этого требовали. Теперь же, выполняя распоряжение командования, Вторая ударная армия при поддержке двух обычных армий – 52 и 59 устремилась на север. Упомянутая в директиве Любань – вверху карты, почти точно на севере от Мясного Бора, примерно в 60 километрах, а Чудово – посередине, немного восточнее двух других поселков.

В 30 километрах северо-восточнее Любани, у села Погостье, наступала 54 армия Ленинградского фронта. Командующий фронтом генерал-лейтенант Михаил Семенович Хозин получил из Ставки директиву № 170127 ([3.27], т. 16 (5-2), с. 116), по номеру следующую за директивой, отправленной Мерецкову. Директива предписывала 54 армии “…перейти в решительное наступление в общем направлении на Любань”.

Между Второй ударной и 54 армиями находились немецкие войска, любань-чудовская группировка – часть 18 армии Вермахта. Соединение двух советских армий у Любани означало бы для немцев окружение и гибель. Ставка предписывала Второй ударной армии захватить Любань и “прочно закрепиться” не позднее 5 марта. Увы… увы…

К этому моменту, то есть, к началу марта, войска Ленинградского и Волховского фронтов уже месяц безуспешно пытались выполнить поставленную задачу. Максимальный успех, которого удалось добиться – выйти на окраину Любани, но этот результат был достигнут лишь передовыми частями Второй ударной, основные же силы остались позади и были немцами остановлены. Взять Любань не удалось.

Могли ли советские войска действовать более успешно? Сложный вопрос – история, как известно, не знает сослагательного наклонения. Однако все участники тех событий уверены, что да – могли. К.А. Мерецков впоследствии писал ([2.15], гл. 22):

2-я ударная армия, вклинившись в глубину расположения противника на 60 – 70 километров, захватила между дорогами Чудово – Новгород и Ленинград – Новгород большой лесисто-болотистый район. Ее передовые части стояли в 15 километрах от Любани и в 30 километрах от 54-й армии Ленинградского фронта, наступавшей на Любань с другой стороны. Крупная группировка войск противника, зажатая нами в мешке с горловиной в 30 километров, так и осталась там. Завершить окружение и разгромить группировку у нас тогда не хватало сил, а может быть и умения.

А вот мнение участника тех событий с немецкой стороны – полковника Хартвига Польмана ([2.16], гл. 4):

Цель советского наступления имела оперативный характер: после перехода через Волхов и шоссе, соединявшее Новгород и Чудово, 2-я ударная армия должна была углубиться в лесные, болотистые массивы, где уже не могло быть какого-либо немецкого сопротивления, наступать далее на север мимо Луги через Ямбург (Кингисепп) и тем самым отрезать всей 18-й армии пути снабжения, чтобы затем после подхода новых свежих сил уничтожить ее между Волховом и Финским заливом, то есть перед воротами Ленинграда. Вся эта операция предвещала успех, так как русские знали о слабых силах немцев на Волховском фронте, о небольших тактических резервах обеих немецких дивизий и об отсутствии соответствующего резерва у 18-й армии, знали и о том, что и с других участков, где велись тяжелые бои, также не могли перебросить подкрепления.

Ставка ВГК тоже была уверена, что войска должны взять Любань, но сделать этого не удалось. Более того, ситуация стала ухудшаться. После удачных действий партизан, которые решили отметить праздник 23 февраля налетом на Любань, немцы решили, что поселок окружен и в срочном порядке начали перебрасывать под Любань резервы, усиливая оборону.

Ставка обвиняла командующих фронтами в промедлении и требовала немедленных действий, командующие в ответ требовали от Ставки наладить координацию действий войск фронтов, между которыми была всего-то пара десятков километров. При этом, как выяснилось, координация действий сильно хромала и внутри Волховского фронта.

Командующий Второй ударной армией генерал-лейтенант Николай Кузьмич Клыков был серьезно болен, но болезнь командарма была не единственной проблемой. После потери важного района Красная Горка начальник штаба Второй ударной армии генерал-майор Виктор Алексеевич Визжилин вместе с начальником оперативного отдела штаба был отстранен от должности за плохую работу. Оказалось, что в армии даже учет потерь не ведется, как надо.

Есть рассекреченный документ без подписей, но с печатями, который, по сути, рассказывает историю всей Любаньской операции ([3.29]). В нем все – и о недостатке сил, и об отсутствии координации, и о проблемах со снабжением.

В общем, беспорядок в организации, разногласия между командирами, неукомплектованность войск… Вот и результат. А еще, как правильно заметил Хартвиг Польман в той же книге,

…наступление подействовало на войска как прорыв плотины, чьи освободившиеся воды через разорванные участки фронта обрушились на тыловые районы; и при этом ‘разливе’ решающее место было здесь, у разрушенной ‘плотины’. Как бы это ни казалось странным, но исход битвы мог быть решен не в тылу, где уже находились передовые отряды противника, продвинувшиеся в лесные массивы тыловых районов, а здесь на Волхове и вдоль шоссе между Новгородом и Чудовом.

Все просто: советские войска, как указал Польман, планировали провести операцию окружения оперативного уровня. В военном деле это означает – в масштабе фронта. Любаньская операция была лишь частью замысла – дальше планировался разгром войск, блокирующих Ленинград. Главной ударной силой с советской стороны была Вторая ударная армия, против которой немцы, в свою очередь, начали проводить операцию меньшего масштаба. Армия зашла далеко в тыл немецким войскам – достаточно было перерезать ей пути снабжения, чтобы поставить всю операцию советских войск под угрозу. Для успеха наступления Волховский фронт должен был любыми силами расширить корридор, по которому ушла вперед Вторая ударная. Этим занимались 52 и 59 армии. Вот карта, взятая из статьи в Википедии, которая дает отличное представление о характере действий сторон.

Интересно сравнить действия, которые предпринимали стороны в этот период времени. 2 марта 1942 года германский генерал Франц Гальдер по итогам совещания у Гитлера записал в своем дневнике ([2.7], т. 3):

Совещание у фюрера в присутствии командующего группой армий «Север», командующих армиями и командиров корпусов этой группы армий.
Решение. Переход в наступление на Волхове — 7 марта (до 12.3). Авиацию сосредоточить в период 7–14.3.
Фюрер требует за несколько дней до начала наступления провести авиационную подготовку (бомбардировка складов и войск в лесах бомбами сверхтяжелого калибра). Завершив прорыв на Волхове, не следует тратить силы на то, чтобы уничтожить противника. Если мы сбросим его в болота, это обречет его на голодную смерть.

Как видишь, немцы планировали окружение Второй ударной уже в самом начале марта. В это же время Ставка продолжала настаивать на продолжении операции. 8 марта 1942 года директивой № 170136 ([3.27], т. 16 (5-2), с. 125) на должность заместителя командующего Волховским фронтом был назначен генерал-лейтенант Власов. Да-да, Власов не имел отношения к Второй ударной армии почти до самого ее конца – он появился на фронте в момент, когда армия уже ушла далеко вперед, да и должность его по началу прямого отношения к армии не имела. В тот же день в войска поступила директива № 170137, координирующая действия Ленинградского и Волховского фронтов и авиации.

Из-за неготовности авиации немцы передвинули срок своей операции на неделю – 15 марта они перешли в наступление по направлениям, которые на карте обозначены синими стрелками. В тот же день директивой № 170148 Ставка предписывает 54 армии Ленинградского фронта продолжать наступление на Любань.

А вот директива № 170156 от 17 марта достойна цитирования ([3.27], т. 16 (5-2), с. 139):

Противник контратаками со стороны Спасской Полисти на Мостки и от Любцов и Земтицы на Мясной Бор пытается отрезать 2-ю ударную армию от ее коммуникаций.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Всемерно развивая операцию 59-й армии по захвату Чудово и по разгрому чудовской группировки противника, одновременно усилиями левофланговых соединений 59-й армии совместно с 52-й армией не только не допустить перехвата противником коммуникаций 2-й ударной армии, но и полностью разгромить и уничтожить контратакующие части противника.

Ставка обратила внимание на угрозу окружения, но армиям ставятся аж сразу три задачи:

- не допустить закрытия корридора. Очевидно, что это чисто оборонительная задача. Ее можно решить, организовав оборону по краям корридора. Чем больше войск в обороне, тем противнику будет сложнее, но…
- разгромить контратакующего противника – это уже наступательная задача. Армия наступает, противник контратакует, войска производят перегруппировку и противника громят, а потом…
- развивают сосбтвенную наступательную операцию. Получается, что оборона корридора была вроде мелкой задачки, которую предлагалось решать, не отвлекаясь от основной – наступления.

А это даже не вся директива. В ней еще есть, например, пункт о том, что сразу после ликвидации контратаки следует подготовить план взятия Новгорода. Что в результате?

19 марта немецкое кольцо окружения вокруг Второй ударной замкнулось. Читая директивы Ставки и доклады командующих фронтами, складывается впечатление, что окружение Второй ударной не слишком повлияло на ситуацию, но, увы, это не так. С момента окружения армия стала испытывать недостаток во всем – в продовольствии, в боеприпасах, в медикаментах, в кормах для лошадей (это была еще зима, и пастись самостоятельно лошади не могли)… Грузы для снабжения приходилось доставлять по воздуху.

52 и 59 армии то прорывали корридор, и тогда становилась возможным отправка грузов по земле, то вновь его сдавали. Наконец, в начале апреля удалось более или менее стабилизировать лазейку шириной около 4 километров. Много это или мало? Помнишь, Мерецков в своих воспоминаниях писал о том, что “горловина мешка”, в котором оказалась немецкая группировка, составляла 30 км?

Максимальная дальность стрельбы немецкого миномета GW 34 – примерно 2,5 км. Это значит, что немцы простреливали весь корридор минометным огнем даже не с переднего края своих позиций, а чуть из глубины. Кроме того, регулярные налеты совершала авиация. Ничего хорошего в этом не было ни для снабжения, ни для эвакуации Второй ударной.

При этом Вторая ударная весь март по-прежнему вела бои, а в начале апреля предприняла очередную безрезультатную попытку захватить Любань. Наступила весна, река Волхов вскрылась ото льда, а в лесах начали оттаивать болота. Ситуация со снабжением армии стала еще хуже.

В этот момент, а именно, 20 апреля 1942 года Ставка приняла решение о смене командующего Второй ударной. Вместо тяжело больного Клыкова командующим по совместительству был назначен заместитель Мерецкова генерал-лейтенант Власов.

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 170282 КОМАНДУЮЩЕМУ И ЗАМЕСТИТЕЛЮ КОМАНДУЮЩЕГО
ВОЙСКАМИ ВОЛХОВСКОГО ФРОНТА О НАЗНАЧЕНИИ КОМАНДУЮЩЕГО 2-й УДАРНОЙ АРМИЕЙ

20 апреля 1942 г.

Ставка Верховного Главнокомандования утвердила назначение за­местителя командующего войсками Волховского фронта генерал-лейтенанта Власова командующим 2-й ударной армией по совместительству.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандования
Начальник Генерального штаба Б. ШАПОШНИКОВ

В советские времена на Власова вешали всех собак, в том числе и вину за разгром Второй ударной. Но, как видишь, к моменту его назначения командующим армия уже находилась в весьма тяжелом положении. По сути, это был последний момент, когда армию можно было вернуть.

Меж тем, в Ставке продолжали происходить странные вещи. 21 апреля директивой № 170301 Ленинградский и Волховский фронты были объединены в один Ленинградский под командованием генерал-лейтенанта Хозина. Ответственность за дела на бывшем Волховском фронте тоже возлагалась на Хозина, а Мерецков был назначен заместителем главнокомандующего Западным направлением (Г.К. Жукова), которое находилось южнее и к боям под Ленинградом отношения не имело. При этом официальное переименование Волховского фронта в Волховскую группу войск состоялось только 3 мая.

В статье Хозина “Об обдной малоисследованной операции” ([2.18], с. 40) присутствует интересная фраза, напрямую касающаяся Второй ударной. Речь о событиях вечера 21 апреля, когда была подписана директива об объединении фронтов:

Одновременно мне устно было приказано разработать план вывода 2-й ударной армии из мешка, в котором она в это время оказалась.

Правда ли это? Как проверить, если приказ устный? Очень просто – надо посмотреть, какие действия предпринимал Хозин дальше. Вот выдержка из его доклада Верховному Главнокомандующему от 2 мая 1942 года ([3.28], с. 265):

2-я ударная армия временно переходит к обороне на занимаемом фронте. Из состава армии выделяются 191 и 259 сд и передаются в подчинение 59-й армии для создания ударной группировки на период проведения операции по ликвидации противника в районе Трегубово, Спасская Полисть. Одновременно 2-я уд. армия ведет подготовку к проведению Любанской операции…

Видно, что ни о какой срочной эвакуации армии Хозин речи не ведет – он снова готовится атаковать Любань. Вот 11 мая он докладывает о планах Ленинградского фронта Ставке ([3.28], с. 269):

Военный совет фронта считает, что должны быть приняты все меры к тому, чтобы сохранить оперативное положение 2-й ударной армии…

В этом же докладе есть слова про альтернативный вариант, которые часто цитируются в литературе – о том, что в ином случае Вторую ударную надо будет выводить. Якобы Хозин, с риском для себя, предложил выводить Вторую ударную… Но, как видим, в реальности этого не было – Совет фронта считает, что этого делать не надо, уж больно удачно армия вклинилась в немецкие позиции. Да, удачно, только она на этих позициях без снабжения уже полтора месяца и скоро наступит конец. О том, чем питались бойцы Второй ударной я писать не буду – на эту тему есть воспоминания выживших, которые можно прочитать, например, в книге Изольды Ивановой ([2.19]).

14 мая командование фронтом по указанию из Ставки, наконец разрешило отход армии, но Хозин потратил еще несколько дней на согласование плана отхода, так что реально перемещения войск начались лишь 19 мая. Несколько крупных соединений армии смогли выйти достаточно легко, но в конце мая противник снова замкнул кольцо окружения. Оставшимся войскам приходилось выходить практически без оружия под огнем немцев.

Бойцы Второй ударной, которым удавалось выбраться из окружения, попадали прямиком в руки НКВД – на допрос. По результатам этих допросов в августе 1942 заместителю наркома внутренних дел В.С. Абакумову была направлена докладная записка ([3.30]), в которой, в частности, указывалось следующее:

2 июня 1942 г. в наиболее напряженный боевой период изменил Родине – перешел на сторону противника с шифровальными документами – пом.нач. 8-го отдела штаба армии техник-интендант 2 ранга Малюк Семен Иванович, выдавший противнику расположение частей 2-й Ударной армии и место дислокации КП армии.

Немцы получили все данные о перегруппировке армии и после этого действовали практически наверняка. До конца июня остатки Второй ударной пытались вырваться из кольца без боеприпасов и продовольствия, но 25 июня немецкие войска окончательно ликвидировали корридор. Власов отдал приказ оставшимся бойцам выходить из окружения собственными силами.

Результат известен: из всей армии мало кто уцелел и смог вернуться к своим, командующий армией генерал Власов 11 июля попал в плен в деревне Туховежи, а затем перешел на сторону немцев. Еще за месяц до этого, 8 июня 1942 года директивой № 170450 генерал-лейтенант Хозин был отстранен от командования фронтом с формулировкой “За невыполнение приказа Ставки о своевременном и быстром отводе войск 2-й ударной армии, за бумажно-бюрократические методы управления войсками, за отрыв от войск, в результате чего противник перерезал комму­никации 2-й ударной армии и последняя была поставлена в исключительно тяжелое положение”. Снова был восстановлен Волховский фронт, его командующим снова стал Мерецков, но спасти ситуацию было уже невозможно.

Элементарная историческая честность требует того, чтобы в учебниках истории появились более развернутые – не в один абзац – описания событий на Волховском фронте. Да и не только честность – память требует. По оценкам Изольды Ивановой ([2.19]), под Мясным Бором полегло почти 150 тысяч солдат. А те, кто выжили и вышли из ада, до сих пор не удостоены почестей. Про них забыли, просто закрыв все подвиги бойцов Второй ударной предательством ее командующего.