28 панфиловцев

Подвигов, совершенных советскими солдатами в годы войны, не счесть. Низкий поклон и вечная память тем, кто смог отстоять страну и ее народ ценой своих жизней – всем и каждому в отдельности. Но были на той войне и придуманные герои. Один из самых легендарных, конечно, это Василий Теркин, герой одноименной поэмы Александра Твардовского. Эту поэму частично проходят в школе, но не зазорно ее и целиком прочитать.

Теркин – это такой супермен военного времени: неуязвимый, неустрашимый, всегда побеждающий, из любой ситуации находящий правильный выход, но, вместе с тем, простой и понятный. У него есть только то, что есть у каждого солдата – винтовка, шинель, смекалка, вши и чувство юмора.

Теркина солдаты любили – они чувствовали, что, даже если он сам и выдуман, то в его характере и поведении ничего выдуманного нет. Они ведь сами каждый день делали то, что делал он, просто у него это все получалось немного лучше, да еще и весело, с юмором. По вражеским самолетам все стреляли, но у Теркина получилось его подбить из своей винтовки. Переправы через реки тоже все наводили, но Теркин и тут отличился – сплавал с докладом через ледяную реку. В общем, вроде и герой, но из своих. Его сейчас и изучают в школе ровно потому, что это прекрасный образец литературы того времени. Изучают, заметьте, на уроках литературы, а не истории.

А вот про 28 панфиловцев такого сказать нельзя. Это тоже легенда, но легенда, которую сделали вполне себе живой, и проходят ее на уроках истории.

Воины Советской Армии с небывалым мужеством дрались на подступах к Москве. Особенно прославилась при обороне Москвы гвардейская дивизия под командованием генерала Панфилова. 28 гвардейцев из этой дивизии, под руководством политрука Клочкова, отстаивали важный рубеж в сражении, длившемся свыше 4 часов. Враг бросил против 28 героев пятьдесят мощных танков. Панфиловцы почти все пали в неравной борьбе, но враг был задержан, а затем и отброшен подоспевшими подкреплениями.

Это абзац из учебника истории за 1952 год ([1.1], с. 372), и я сразу прокомментирую пару моментов. Первый – кто такой политрук. Как подсказывает логика – политический руководитель. Это советский аналог войскового священника, который должен был поднимать боевой дух солдат, мотивировать их на борьбу с противником, а в мирное время – следить за тем, чтобы солдаты читали труды Ленина-Сталина и "правильно" понимали окружающую обстановку с точки зрения того, кто враг, а кто – нет. У советского политрука, в отличие от царского священника, была еще одна миссия – наблюдать за поведением командиров. В случае чего, в его обязанности входило незамедлительно докладывать куда надо о подозрительных поступках. Так что политрук – это кто угодно (священник, психолог, стукач), но не командир. В кризисных ситуациях, когда никого из командующего состава не оставалось в живых, политрук мог и покомандовать – у него для этого было и воинское звание, и кой-какая подготовка, но все же основная его задача была иной. Мы еще увидим, к чему приводило занятие политруком армейской командной должности.

Так что в историю политрук Клочков (и про фамилию мы тоже еще поговорим) попал не потому, что командовал больно хорошо, а совсем по другой причине – он был представителем Коммунистической Партии. А руководящая и направляющая роль КПСС во всех делах СССР, начиная от осеменения коров и заканчивая покорением космоса, должна была пропагандироваться и выпячиваться всегда и везде. Ну вот, поэтому и здесь – политрук, то есть, член КПСС, ведет солдат в бой.

Второй момент – соотношение сил: 50 танков против 28 пехотинцев. Это из серии былин про русских богатырей, в которых Илья Муромец частенько один воюет со всей татарской армией. Немецкая армия была не дурнее советской, и, более того, уже одержала до этого ряд весьма значимых побед. Танки с пехотой не воюют, с пехотой воюет пехота при поддержке танков. Во всяком случае, так было в середине прошлого века. Почему? Потому что опыт Первой Мировой показал, что иные методы неэффективны, и так было до момента создания ядерного оружия, которого в 1941 году еще не существовало.

Значит, на советской стороне мы имеем 28 человек, у которых нет ни танков, ни артиллерии. Это половина стрелкового взвода (и к этому я тоже еще вернусь) по стандартам 1941 года. На них пришлось 50 немецких танков. 1 ноября 1941 года – в аккурат перед знаменитым боем – был утвержден стандарт комплектования танковой роты Вермахта номер 1175 (перевод можно найти здесь). В среднюю танковую роту входило 19 танков и 144 человека личного состава. 50 танков, а дальше мы увидим, что их было чуть больше, составляют три танковые роты (почти танковый батальон) и имеют, соответственно, около пятисот человек личного состава. Пардон, но в этом случае шансов на четыре часа боя в открытом поле у гвардейцев не было, их бы окружили и перестреляли минут за пятнадцать вне зависимости от их геройских качеств.

Как нас учили на военной кафедре в университете, более или менее равновесное состояние между наступающими и обороняющимися войсками – 3:1. То есть, на троих наступающих один в обороне. Чтобы организовать прорыв, говорили нам, надо сосредоточить наступающие войска в отношении 6:1 или больше. Тут же получается где-то 20:1 плюс танки против винтовок. Никаких шансов на хоть сколько-то продолжительный бой.

Да, танки у немцев в начале войны были не ахти, но в них можно было укрыться от пуль и осколков и вести огонь по пехоте противника, не боясь ответного огня. Противотанковые ружья… ну да, проблема, но, если противотанковые ружья так эффективны в обороне, как об этом пишет учебник, почему немецкие танки вообще дошли до Москвы? Если на каждый километр пути, начиная с Бреста, отстреливать по одному танку, то к Москве дойдут – хромые и покалеченные – пара десятков, не больше. У немцев было не так уж много танков на момент начала войны. А тут на 28 человек целых пятьдесят штук прет, да и, как потом выяснилось, у них еще много танков, помимо этих. Что же мешало начать отстрел раньше, если танки ружей боятся?

В общем, ситуация выглядит маловероятной. Не подумайте, в ходе войны действительно были случаи, когда вроде бы в абсолютно неравном бою нашим войскам удавалось задержать противника. Наиболее известный случай произошел в самом начале войны, 24 июня, под литовским местечком Расейняй. На эту тему уже тоже насочиняли легенд, но тот бой, по крайней мере, был вполне реальным. В ходе сражения один из советских танков КВ, заняв удачную позицию, в течение суток сдерживал передвижение немецкой кампфгруппы "Раус" (в книге В. Суворова “Последняя республика” кампфгруппа, численностью около двух полков, выросла аж до размера танковой группы, то есть до четверти всех немецких танковых войск, чего, конечно, быть не могло). Итог боя, даже в случае кампфгруппы, безусловно, был предрешен, но у советских танкистов был танк, причем, один из лучших на тот момент, и они смогли продержаться почти день во вполне реальной схватке.

Вернемся, однако к панфиловцам. Вот как описывает их подвиг учебник истории 1983 года ([1.3], с. 51).

Непоколебимую стойкость проявили солдаты и офицеры 316-й стрелковой дивизии генерала И. В. Панфилова. В течение 16 ноября они отразили несколько сильных атак противника, рвавшегося к Москве по Волоколамскому шоссе. В этот день у разъезда Дубосеково 28 воинов разных национальностей — русские, украинцы, казахи, киргизы — вступили в бой против 50 немецких танков. Политрук роты В.Г. Клочков, вдохновляя бойцов на подвиг, произнес бессмертные слова: «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!»
Четыре часа длился бой. Герои уничтожили 18 танков и много гитлеровцев. Но атаки продолжались. В критическую минуту раненый политрук, жертвуя жизнью, бросился со связкой гранат навстречу фашистскому танку и подорвал его. Почти все боевые товарищи Клочкова тоже погибли, но не отступили. Доблестные воины были удостоены звания Героя Советского Союза.

А вот это же сражение в современном учебнике ([1.4], с. 160).

…в оборонительных боях под Москвой героически проявила себя сформированная в Казахстане и Киргизии дивизия, которой командовал генерал И.В. Панфилов. С подвигом группы панфиловцев у разъезда Дубосеково связывают призыв: «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!». Принято считать, что с этими словами обратился к опрокинувшим танковую атаку бойцам политрук В.Г. Клочков.

Здесь уже скользит некая неуверенность, правда? Вроде подвиг и был, но формулировки уж больно аккуратные, а фраза "принято считать" означает, что речь идет о некоем событии, которое сложно или вообще невозможно подтвердить доказательствами.

Возьмем еще учебник 2019 года ([1.7], с. 205).

Широкую известность получил подвиг 28 панфиловцев, хотя это был подвиг всей части. 16 ноября группа истребителей танков из 316-й стрелковой дивизии генерала И. В. Панфилова была атакована ротой автоматчиков и 53 танками врага на Волоколамском шоссе у разъезда Дубосеково. Клятвой прозвучали слова политрука В. Г. Клочкова: “Велика Россия, а отступать некуда. Позади Москва”. Уничтожив 18 танков, панфиловцы задержали немцев на четыре часа до подхода резервов.

Нет, снова политрук на месте. Подвиг совершала вся часть (почему бы не назвать ее номер?), но резервы подошли только через четыре часа… Немецких танков стало на один меньше, зато добавилась рота автоматчиков – то есть танки, все же, были не одни, а с пехотой, спасибо и на этом. Для полноценного наступления танкового батальона одной стрелковой роты, пожалуй, маловато, но это все равно еще почти двести человек.

Что же было на самом деле – вот уж воистину интересно! Давайте разбираться. Все источники сходятся в том, что впервые история о 28 панфиловцах появилась в газете "Красная звезда", номер выпуска 279 от 27 ноября 1941 года. Архив газеты доступен: смотрите колонку справа на третьей странице. Привожу ниже "расшифровку" – некоторые слова на фотокопии видны не очень отчетливо.

Гвардейцы Панфилова
в боях за Москву
ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ, 26 ноября. (По телеграфу от наш. корр.).

Десять дней, не стихая, идут жестокие бои на Западном фронте.
Особенно мужественно и умело сражаются с врагом наши гвардейцы. На могиле своего погибшего командира генерал-майора Панфилова бойцы гвардейской дивизии поклялись, что будут еще крепче бить врага. Они верны своему слову. За несколько последних дней боев они прославили дивизию новыми подвигами. Гвардейская дивизия имени генерал-майора Панфилова уничтожила около 70 танков противника и свыше 4000 солдат и офицеров.
Гвардейцы умрут, но не отступят. Группу бойцов 5-й роты N полка атаковала большая танковая колонна неприятеля. 54 танка шли на участок, обороняемый несколькими десятками гвардейцев. И бойцы не дрогнули.

Нам приказано не отступать, – сказал им политрук Диев.
Не отступим! – ответили бойцы.

Меткими выстрелами из противотанковых ружей они подбили 7 танков и остановили вражескую колонну. Разбившись на три группы, немецкие танки вновь пошли в атаку. Они окружили горсточку смельчаков с трех сторон. Танки подходили все ближе и ближе. Вот они у окопа – 47 танков против горсточки бойцов! Это был действительно неравный бой. Но не дрогнули гвардейцы. В танки полетели гранаты и бутылки с горючим. Один за другим загорелись 6 танков, другие повернули назад. Взбешенные немцы решили уничтожить дерзких пехотинцев. Обходя горящие танки, немцы вновь продолжали атаку, засыпая наших бойцов огневым шквалом. Но опять на танки противника полетели гранаты и бутылки с горючим. Загорелось еще три машины.
Больше четырех часов сдерживала группа бойцов пятой роты 54 немецких танка. Кровью и жизнью своей гвардейцы удержали рубеж. Они погибли все до одного, но врага не пропустили. Подошел полк, и бой, начатый группой смельчаков, продолжался. Немцы ввели в бой полк пехоты. Гвардейцы упрямо отбивались, защищая позиции Диева. В результате боя противник потерял 800 солдат и офицеров убитыми и 18 танков.

Ни шагу назад! – повторяют гвардейцы слова боевого приказа и несгибаемо, твердо стоят и удерживают рубежи обороны. В битвах за Москву растет доблесть панфиловской гвардейской дивизии, большевиков-гвардейцев.

В. КОРОТЕЕВ.

Красиво описано, правда? Сразу встает перед глазами образ героев-гвардейцев и их храброго политрука. Самому хочется вскочить, схватить в руки винтовку и бежать воевать с фашистами. Собственно говоря, это и было главной целью автора – воодушевить читателей, показать, что на фронте, который уже был практически у ворот Москвы, все хорошо – врага бьют. К реальным же фронтовым делам эта заметка имела отношение чуть более, чем никакое.

Давайте еще раз пробежимся по тексту заметки и посмотрим на нестыковки. Во-первых, танки колонной атакуют только от безысходности. Колонна – это маршевое построение, а не боевое. Дураку понятно, что колонной сражаться неудобно, особенно в ситуации, когда полсотни танков сражаются против тридцати пехотинцев. В полях под Москвой достаточно места, чтобы колонну развернуть в нормальный боевой порядок, но в статье В. Коротеева про колонну сказано дважды. Да и вообще – само описание боя выглядит фантастически. Танки подъехали к окопу, пехотинцы их подбили. Танки обиделись и уехали, потом снова вернулись, снова получили… А стрелять они не пробовали?

Во-вторых, номер роты. В статье это пятая рота полка N. Вообще-то, между ротой и полком в Советской Армии всегда были и остаются батальоны. Принятое на сегодняшний день обозначение героической роты такое: четвертая рота второго батальона тысяча семьдесят пятого стрелкового полка триста шестнадцатой стрелковой дивизии. Номера не совпадают, но ладно – бывает, может корреспондент в спешке перепутал. Да и вообще, при публикации в газете информация о расположении воинских частей и их номерах могла быть специально изменена. Простым людям она не так уж и нужна, а вражеских шпионов можно было этим запутать. Так что не велика оплошность.

А вот фамилия политрука до сих пор многим не дает покоя. В статье его фамилия – Диев. Почему же в учебники истории попал какой-то неведомый политрук Клочков? Вот уж воистину загадка. Может в той роте оказалось два политрука? В принципе, не исключено, но вряд ли, да и слова они говорили идентичные с точностью до запятой. Появилось предположение, что у политрука была двойная фамилия, и в некоторые справочники он попал под фамилией Клочков-Диев. Например, в Большую Российскую энциклопедию.

А не все ли равно, - спросите вы. Ведь подвиг был, а сколько таких Диевых до сих пор лежат на полях сражений, и их фамилии сейчас никто не вспоминает. Совершенно верно, полностью согласен: подвиг каждого солдата, кто бы он ни был, не должен быть забыт, но одно дело – не забыть то, что было, и совсем другое – придумать то, чего не было. Уже в следующем выпуске "Красной звезды", номер 280 от 28 ноября 1941 года, история легендарного боя вышла на передовице и с куда более красочными деталями.

Автор статьи – А. Кривицкий. Статья довольно длинная, поэтому текст перепечатывать не буду. Выяснилось, что бойцов было не 28, а 29, и этот безымянный двадцать девятый решил сдаться немцам, но был немедленно расстрелян своими же товарищами. До чего же интересно! Что дальше? Дальше – фамилия политрука по-прежнему Диев, Клочковым там и не пахнет. Ни под какие танки Диев, правда, с гранатами не бросался, а отбивался от немцев, "сгруппировав вокруг себя оставшихся товарищей", да и слова произносил совсем не те, что пишут учебники истории.

Названа и точная цифра уничтоженных ротой Диева танков – 18 единиц. Обратим внимание, что до этого 18 подбитых танков считались результатом боя всего подоспевшего на помощь полка, как и 800 фашистских солдат. Сейчас все восемнадцать танков (видимо, и всех фашистов тоже) записали в актив одной роты. Неслабо!

Самое же странное в этой истории – подробности. Если все панфиловцы погибли, то откуда вообще стало известно о том, что говорил Диев, и как он воевал. Вряд ли у солдат было время еще и летопись вести параллельно с обороной рубежа. Может корреспондент сумел как-то пробраться в гущу боя, а потом улизнуть невредимым? Сильно сомнительно, но детальность описания говорит именно об этом.

Так или иначе, но история стала очень известной, и, естественно, высшее командование решило вознаградить героев-панфиловцев за их бессмертный подвиг. Ведь действительно заслужили, сомнений нет, пусть и посмертно. Но для того, чтобы наградить, надо знать имена, так ведь? А пока что, кроме фамилии политрука, ни одного имени не прозвучало.

Много позже, уже после войны, было проведено расследование, и сразу появились большие и маленькие странности и нестыковки.

Первой странностью оказалось, что никто из вышестоящих командиров о бое у разъезда Дубосеково никаких докладов не получал. Представим себя командиром второго батальона, в который входила героическая четвертая рота капитана Павла Михайловича Гундиловича, майором Ефимом Михайловичем Решетниковым. Твои бойцы ведут неравный бой, уничтожили уже такое количество техники противника, что еще немного, и война закончится силами одной стрелковой роты, а ты про их подвиги вообще понятия не имеешь. Командир 1075-го стрелкового полка полковник Илья Васильевич Капров тоже ничего про подвиги роты не слышал.

Второй странностью оказалась численность роты. 28 или 29 человек… Это тогда не рота, это половина взвода. Численность стрелковой роты по штатам 1941 года на момент начала войны – 178 человек. В конце июля были введены новые штаты – на них, согласно Приказа Наркома обороны №0074 ([3.31]), переводились подразделения, состав которых нельзя пополнить за счет фронтовых резервов. Но 316 дивизия в этот момент только начинала свои боевые действия, и основные потери она понесла как раз в ноябре под Москвой, а до этого с личным составом все было более-менее нормально. По данным полковника Капрова в четвертой роте был не полный комплект личного состава – всего 140 человек, но это все равно намного больше, чем 28. Куда ж девалась львиная доля солдат перед тем легендарным боем?

Вопросы эти появились уже после войны, а в конце 1941 года высшее командование приказало подготовить список погибших героев и представить их к награде. Список был опубликован все тем же А. Кривицким в "Красной звезде" 22 января 1942 года. Эта статья в два раза больше двух предыдущих вместе взятых, так что здесь расшифрую лишь список героев. Вот он.

1. Клочков Василий Георгиевич
2. Добробабин Иван Евстафьевич
3. Шапетков Иван Алексеевич
4. Крючков Абрам Иванович
5. Митин Гавриил Степанович
6. Касаев Аликбай
7. Петренко Григорий Алексеевич
8. Есибулатов Нарсутбай
9. Калейников Дмитрий Митрофанович
10. Натаров Иван Моисеевич
11. Шемякин Григорий Михайлович
12. Дутов Петр Данилович
13. Митченко Николай
14. Шапоков Душанкул
15. Конкин Григорий Ефимович
16. Шадрин Иван Демидович
17. Москаленко Николай
18. Емцов Петр Кузьмич
19. Кужебергенов Даниил Александрович
20. Тимофеев Дмитрий Фомич
21. Трофимов Николай Игнатьевич
22. Бондаренко Яков Александрович
23. Васильев Ларион Романович
24. Болотов Николай
25. Безродный Григорий
26. Сенгирбаев Мустафа
27. Максимов Николай
28. Ананьев Николай

Диева в списках уже нет, а вот Клочков появился. Более того, сцена боя обросла новыми подробностями, а заодно был раскрыт и источник сведений – боец Натаров. Он, как выяснилось, не погиб в бою, а сумел уцелеть и тяжело раненый добрался-таки до советских разведчиков. Умер он уже в госпитале, успев поведать миру, т.е. корреспонденту А. Кривицкому, о легендарном сражении. Странно… вроде бы раньше было сказано, что к роте подоспело подкрепление и врага отбросили? Зачем же тогда рядовой Натаров несколько дней раненый бродил по лесам… Он лежал бок о бок с погибшим политруком, а потом вдруг оказался один в лесу.

В 1941 году это никого не удивило, погибшим были посмертно присвоены звания Героев Советского Союза, и, наверное, никто бы и не стал дальше копаться в этой истории, если бы не одна неприятность.

В 1947 году Иван Добробабин, про которого в статье Кривицкого было ясно написано «…уже убит сержант Добробабин…», обнаружился вполне себе живым в рабочем поселке Кант в Киргизии. Что еще хуже, выяснилось, что в годы войны он довольно длительное время сотрудничал с фашистами – был полицаем на Украине. Добробабина осудили по статье "Измена Родине" и лишили всех званий.

Такое открытие, конечно, не могло не вызвать внимания у контролирующих органов, и Главная военная прокуратура СССР взялась за расследование обстоятельств боя у разъезда Дубосеково, итогом расследования стала Справка-доклад "О 28 панфиловцах" ([3.38]). Документ в тот момент получил гриф "Совершенно секретно", но на сегодняшний день он уже таковым не является – справку рассекретили, и теперь ее легко можно найти в архивах, в том числе, и в электронных.

Перепечатывать ее я не буду, оставлю здесь только основные выводы:

- Кроме Добробабина войну пережили бойцы Васильев, Шемякин, Шадрин и Кужебергенов.
- Выяснилось, что в 1942 году Кужебергенова арестовывали за добровольную сдачу в плен, и он уже тогда подтверждал, что является тем самым Кужебергеновым, но ни в каких боях у Дубосеково он не участвовал.
- Да и вообще никакого особенно легендарного боя у разъезда Дубосеково не было. На подступах к Москве бои шли повсеместно. Сомнений в том, что бои были тяжелыми, нет, но в них участвовал весь 1075 полк, а не какая-то одна его рота.
- История о 28 панфиловцах выдумана сотрудниками «Красной звезды» Коротеевым и Кривицким, а также главным редактором Ортенбергом.

Ну и дополнительно выяснилось, что боец Натаров, названный Кривицким источником сведений о подвиге, погиб за два дня до даты сражения в совершенно другом бою, а список героев был продиктован Кривицкому капитаном Гундиловичем – его просто попросили назвать двадцать восемь фамилий бойцов его роты. Понятно теперь, что Гундилович никакого Диева назвать не мог – не было у него такого политрука, зато был Клочков. Так и получил Василий Георгиевич Клочков к своей фамилии приставку Диев. Уже после смерти, конечно, ведь что точно известно – погиб он 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково.

Так что вот так. Правда о панфиловцах была известна уже в 1948 году, и, по идее, даже учебник истории 1952 года мог и должен был быть написан иначе. Но, ладно, справка-доклад была секретной, и, вероятно, авторы учебника не знали о ее содержании.

То же самое, возможно, касается и учебников, выпущенных в 1980-е годы, хотя к тому моменту в ряде публикаций уже высказывались обоснованные сомнения. Но вот к 2016 году с панфиловцами все давно было понятно. Так зачем же авторы современных учебников истории по-прежнему включают в них эту легенду? Ведь легенды – объект изучения искусствоведов, а не историков.

На этот вопрос просто и крайне цинично ответил уже упоминавшийся мной ранее В.Р. Мединский – доктор исторических наук, Председатель Российского Военно-исторического общества, занимавший пост министра культуры России с 2012 по 2020 год.

Он сказал следующее.

Моё глубочайшее убеждение заключается в том, что даже, если бы эта история была выдумана от начала и до конца, даже, если бы не было Панфилова, даже если бы не было ничего — это святая легенда, к которой просто нельзя прикасаться. А люди, которые это делают, — мрази конченые.

Постарался ли Мединский как-то аргументировать свои слова с опорой на исторические факты? Нет, но книгу, в которой подвиг панфиловцев упомянут, он написал. Вот небольшой отрывок из нее ([2.20], с. 236).

Того, что расписали в газете, не было, но другой бой, еще более жестокий, и «панфиловцев», погибших у Дубосеково – больше 100. Заметьте, что в роте того времени – вряд ли больше 120-130 человек. Из них в этом одном (!) кровавом бою 16 ноября погибло больше 100
…
Это – очень типично для почти всех историй с «разоблачениями» героев Великой Отечественной. «Разоблачители» легко находят несуразности в официальной трактовке подвига. Это нетрудно. Но тут же выясняется – настоящие герои намного круче – я сознательно использую это современное словечко, чтобы быть понятым каждому пацану, – намного круче придуманных.

Согласен с гражданином Мединским: реальные герои круче, в первую очередь потому, что они реальные. Панфиловцев было даже не 100, а намного больше – ведь Мединский опять талдычит про четвертую роту (хотя и в роте бойцов больше, о чем Мединскому неведомо), а панфиловцами называли бойцов всей 316 дивизии. Только почему-то историю этих бойцов Мединский прячет в подземельях, подсовывая и отчаянно защищая липовые байки. Кто его заставляет-то? В чем смысл? Взял бы и написал что-нибудь вроде такого.

История 28 панфиловцев – прекрасный пример того, как советская пресса старалась поддержать дух и оптимизм как солдат, так и обычных граждан, вселить в них уверенность в благоприятном исходе войны. Пусть, доля правды в этой истории невелика, но ее воздействие на читателей было огромно. Настолько, что герои статьи даже стали посмертно Героями Советского Союза. После войны было проведено детальное расследование и выяснилось, что в реальности такого боя не было, зато сейчас мы знаем, что ничуть не легче тогда приходилось всем частям и подразделениям 316 дивизии И. В. Панфилова.

Зачем из учебника в учебник переписывать сказки?

А ответ прост: все эти герои стали героями помимо своей воли. Массовый героизм на любой войне возникает тогда, когда деваться уже ну просто совсем некуда. Японские камикадзе – отчасти пример такого вынужденного героизма, хотя Мединский и эту тему извратил в своей книге ([2.20], с. 227).

Камикадзе – человек, который изначально, в одиночку, в самурайском духе готовится к смерти. Его таран – практически религиозный поступок, к которому он идет всю жизнь.

Боже, какой же это бред… Камикадзе сознательно шли на смерть по нескольким причинам. Одна из главных – высокий статус, уважение и довольно солидная материальная помощь со стороны государства семье камикадзе. Они крайне редко были одиночками – подобное вообще было нехарактерно для японского общества, хотя настоящая семья (жена, дети) действительно могла стать препятствием на пути в камикадзе. Описан случай, когда жена, чтобы не быть препятствием на пути мужа в камикадзе, покончила с собой, а заодно убила и детей.

Сведений о камикадзе хоть отбавляй, ну вот, например. Ссылка сейчас недоступна, но ранее там была книга “Камикадзе: полет в один конец” и примерно так описывалась жизнь будущего смертника:

К концу войны были законодательно оформлены права и льготы смертников, а также членов их семей. До свидания с богами камикадзе получал возможность пожить всласть на грешной земле. Каждый владелец ресторана считал за честь бесплатно принять у себя пилота-смертника. Всеобщим почетом, уважением и любовью окружалась и ближняя родня будущего бога.

Вторая причина – к долгу и смерти в Японии совсем иное отношение, чем у нас. У камикадзе был весьма четкий кодекс поведения, но готовиться к смерти всю жизнь им не требовалось – чуть не каждый японец того времени и так был готов отдать жизнь ради страны и императора. Камикадзе были в особой группе, поскольку государство их об этом просило, что еще больше повышало статус камикадзе в обществе.

Что же до смертельного тарана, то далеко не каждый камикадзе до этого вообще доживал, несмотря на все их попытки. Противовоздушная оборона у американских кораблей тоже не просто так харчи проедала. Мединский об этом, очевидно, не в курсе.

Но мы здесь не про японских камикадзе, а про обычных советских солдат говорим, а ни один нормальный солдат не горит желанием умирать – это очевидно. Советские солдаты тоже шли на войну не умирать, а защищать страну. Проявлять героизм бойца заставляют обстоятельства, но это, безусловно, исключительные обстоятельства. Задумаемся же – какова должна быть степень исключительности обстоятельств, чтобы миллионы бойцов были вынуждены геройствовать? Они это сделали – вечная им память, но вопрос-то стал еще более острым: ПОЧЕМУ они были вынуждены так поступать? Кто виноват в том, что на войне были сотни тысяч героев?

Те же японские камикадзе появились не от хорошей жизни, а как одно из крайних средств в попытке переломить ход войны на тихоокеанском театре военных действий. Не вышло.

Как видишь, увеличение количества героев сразу влечет за собой очень неприятные вопросы. Два десятка героев в одном бою – терпимо. Сто – уже хуже. Если их станет тысяча, к ответу придется призвать тех, кто расхваливал (и продолжает расхваливать) гениальных советских генералов и маршалов – что же это за командование? Впрочем, скоро ответ на этот вопрос тоже будет.

Нет ничего плохого в том, чтобы поведать людям настоящую правду, а не охотничьи байки, но какой же сволочью надо быть, чтобы тех, кто хочет докопаться до правды, называть кончеными мразями. Пусть так, тогда я с гордостью заявляю, что, согласно определению Мединского, я – конченая мразь! А гражданин Мединский, соответственно, – конченый вор и обманщик. Его финансовые махинации на посту министра еще ждут своих прокуроров, но главное, что он украл – это даже не деньги на покупку шикарного пентхауса в центре Москвы, а история страны, в которой живут люди.

Ведь слова Мединского в переводе на обычный язык означают следующее.

Вам не надо знать свою историю, вам должно быть достаточно сказок. Мы можем набрать каких угодно легенд, хоть про шаманов, летающих на бубнах, напечатать за государственный счет книжку и назвать ее ИСТОРИЕЙ. Ваше дело в эти сказки верить, а не сомневаться и задавать вопросы. Сказано, что это история, значит так оно и есть.

Радует лишь одно – из девяти современных учебников истории байка про панфиловцев напечатана только в трех. Пока что.